В интервью к экономистке Банка Англии Мэгги Грин (Greene) отмечено, что «запас в рынке труда открылся», то есть рост вакансий превысил темпы найма, а инфляционное давление ослабло. По её словам, уровень безработицы в Великобритании к концу 2025 года составил 4,1 %, а индекс занятости – 78,5, что выше уровня 2022 года (4,5 % и 75,3 соответственно). Снижение темпов роста заработных плат до 3,2 % в год, в то время как инфляция в стране стабилизировалась на отметке 2,8 %, создает основу для более мягкой монетарной политики.
Для России такие сигналы могут отразиться через несколько каналов. Прежде всего, ослабление давления на цены в одной из крупнейших мировых экономик снижает риск повышения процентных ставок в США, что, в свою очередь, уменьшает приток капитала в долларовые активы. По данным Центробанка, в 2023‑2024 годах чистый отток иностранной валюты из России составлял в среднем 2,5 млрд долларов в месяц, а в 2025 году он упал до 0,8 млрд, что свидетельствует о стабилизации валютных резервов. Более низкие мировые ставки поддерживают спрос на российскую экспортную продукцию – в 2024 году экспорт нефти вырос на 5,3 % до 540 млн баррелей в сутки, а в 2025 году ожидается рост до 560 млн.
Для стран с высокой долей экспорта в энергетику (Норвегия, Канада, Австралия) ослабление инфляционных ожиданий в Европе стимулирует спрос на сырьё, повышая цены на нефть и газ до $84‑$86 за баррель, что укрепляет их текущие счета. В то же время, в странах с более гибким рынком труда (Германия, США) открывающийся «slack» может способствовать ускорению найма, что поддержит рост ВВП: в США в 2025 году рост составил 2,1 %, в Германии – 1,7 %.
Таким образом, заявление Грин усиливает оптимизм относительно глобального спроса, снижает вероятность резкого ужесточения монетарной политики в Западных экономиках и создает благоприятные условия для российских экспортёров, а также для стран‑производителей сырья, сохраняя умеренный рост мирового ВВП на уровне около 3 % в 2025 году.