В третьем квартале 2025 года бизнес‑инвентории Австралии сократились на 0,9 % в квартальном исчислении, в то время как аналитики ожидали нулевое изменение. Это первое за последние пять лет отрицательное квартальное сжатие инвентарей, которое в 2021‑2023 годах держалось в диапазоне от +0,2 % до +0,5 %. Снижение свидетельствует о снижении спроса в ключевых отраслях, в частности в горнодобывающем секторе, где запасы железной руды и угля уменьшились на 1,3 % и 1,1 % соответственно.
Для России такие данные могут иметь несколько направлений влияния. Во-первых, падение австралийских запасов обычно сопровождается ростом цен на сырьевые товары, поскольку поставки сокращаются. После публикации индекса в июле 2025 года цены на железную руду выросли до 180 долларов за тонну, что на 12 % выше уровня конца июня. Российские экспортеры сталичных металлов, такие как Норильский никель, могут получить дополнительный ценовой буфер, что повысит их экспортные доходы и укрепит рубль. Во‑вторых, снижение инвентарей в Австралии указывает на замедление мирового спроса, особенно в Китае, где в 2025 году импорт австралийского угля упал на 4,5 % по сравнению с предыдущим годом. Снижение спроса на энергоносители может отразиться на ценах на нефть и газ, что в свою очередь снизит доходы российских энергоэкспортеров, если мировые цены останутся под давлением.
Для других стран ситуация аналогична. Канада и Бразилия, крупные поставщики сырья, могут увидеть рост цен на железную руду и уголь, улучшив свои торговые балансы. Однако в странах с высокой долей импортных материалов, таких как Япония и Южная Корея, рост цен может увеличить инфляционное давление и вынудить центральные банки пересмотреть монетарную политику. Исторически, когда австралийские запасы сокращались в 2012‑2014 годах, мировые цены на железную руду поднимались в среднем на 8 % в течение шести месяцев, а валютные курсы стран‑производителей укреплялись.
Таким образом, падение бизнес‑инвентарей Австралии в Q3 2025 года скорее всего приведёт к росту цен на ключевые сырьевые товары, что окажет поддерживающее влияние на доходы российских экспортеров металлов, но одновременно усилит инфляционное давление в импортозависимых экономиках и может вызвать корректировки в монетарных ставках в Азии и Европе.